Какие ошибки может допустить на исповеди воцерковленный человек

Человек с подобным духовным искажением имеет часто следующее внутреннее псевдоаскетическое направление, которое можно охарактеризовать как юридизм, или «торгово-экономические отношения» с Богом типа «Ты мне – я Тебе». Т. е. я прочитал утреннее и вечернее молитвенное правило, стал ближе к Богу, выше на одну ступеньку, перевел бабушку через дорогу – еще выше, причастился – сразу пролетел вверх пару этажей. Такой человек глубоко убеждает самого себя, что именно он своим собственным усилием может приблизить себя к Богу и, так сказать, «добыть» святость.

Но Творец попускает подобному человеку скорби и искушения, чтобы болезненно, но необходимо для спасения души сломать-разрушить его личную вавилонскую башню, на вершине которой его «эго» вместо Всевышнего. Такого человека очень жестоко искушает диавол, пытаясь вложить в его воображение различные прелестные или омерзительные картинки, чтобы либо увлечь душу человека за собой в ад, либо потрясти его до основания, вынуть из состояния покоя и увлечь в лабиринты страхов и диалогов с самим собой. Динамит, с помощью которого производится потрясение-взрыв внутренней жизни человека, замешан опять же на самолюбии, на мысли данного человека: «Как это я такой хороший мог подумать или сделать такое плохое?!». И все…Человек начинает кружиться в панике, основы его психики потрясаются, возникают страх, беспокойство и т. д. Причем это состояние может развиться в психическую болезнь или серьезное духовное заболевание.

Касательно Таинства Исповеди это выражается в следующем…

В двух признаках, которые мне доводилось наблюдать. «Миллион» грехов в списке на четыре страницы и после прочтения разрешительной молитвы снова подойти раз, а то и пару раз, чтобы исповедать еще какой-нибудь неисповеданный забытый грех. Третьим же признаком такого человека можно назвать то, что он боится причащаться Тела и Крови Христовых, почитая себя недостойным.

Разберем же эти три признака с Божьей помощью…

«Миллион» грехов

Человек пытается на исповеди описать грехи батюшке во всех красках, а это вредно и для него самого, и для священника. В этой описи он очень подробен, что, соответственно, вызывает словно бы переживание этого греха заново. Человек будто включает перед священником и собой словесный кинофильм.

Например, где можно сказать просто «осуждение людей», человек начинает перечислять Петю, Васю, Колю, Наташу и прочих, кого он осудил и за что, и т. д. Так же и с грехом «гнев» – начинается рассказ о своей жизни с подробным описанием, по каким причинам данный гнев возник.

Но в деле исповеди важна не симптоматика, а диагноз. Тем более если это происходит, к примеру, на воскресной великопостной Литургии, когда за данным человеком стоят еще тридцать.

Примерно то же и с грехом блудного прилога… Начинается рассказ: к кому, в каких формах и с какой пылкостью была испытана страсть. Скажи просто «блудное влечение» или блудное воззрение». Зачем в себе «оживлять» страсти?

И таким образом четыре исписанных с обеих сторон листа превратятся хотя бы в два.

Подход после исповеди сразу снова на исповедь

После исповеди человек встает словно бы очищенным, окрыленным, омытым благодатью Святого Духа. Но как только он отходит от исповедального аналоя, в памяти всплывают все новые неисповеданные грехи. Человек начинает ужасаться, почитать себя недостойным Чаши, бежать снова к священнику исповедоваться. Но снова через минуту наружу вылезают новые грехи.

Мы должны понять: это нормально. Вас Бог очистил от верхнего шара гноя да мусора, и вы увидели новый пласт. Вам он открылся. Запомните эти грехи, если нет смертных, поисповедуетесь вследующий раз. И так до смерти. На самом деле это естественный процесс, о котором писал еще святой праведный Иоанн Кронштадтский. Он говорил о том, что если бы человеку внезапно Господь открыл все грехи, которые у него есть в одночасье, то человек бы не выдержал – умер бы или сошел с ума. Поэтому Господь – Милосердный и Любящий Отец – чистит наши загноившиеся раны постепенно, как опытный Врач.

Преподобный Паисий Святогорец говорил о том, что если бы у него была возможность, то он бы исповедовался каждый день. Это причащаться Святых Даров трудно каждый день или даже каждое воскресение, а исповедоваться желательно хотя бы каждую неделю.

Обращаю ваше внимание: приступая к Таинству Исповеди, а не Причастия, не нужно дополнительных молитв или постов, требуется только ваше желание.

Святые отцы отмечали, что душа часто исповедующегося человека напоминает проточный ручей, где постоянно свежая вода, а душа человека, который редко исповедуется или вообще этого не делает, напоминает затхлое болото почти с «мертвой» водой, ставшей рассадником для всякой твари, т. е. страстей да грехов.

Нужно, чтобы исповедь стала осознанной и внутренней необходимостью для человека.

Почитание себя недостойным, чтобы подходить к Чаше

Страх Божий и благоговение перед Святыней – это очень хорошее чувство.
На Литургии перед Причастием священник возглашает: «Со страхом Божиим и верою приступите!» В данном случае это конструктивное и позитивное чувство, отъединяющее человека от мира и дающее ему правильный настрой. Этот страх Божий начинается не в ужасе, а в любви и уповании на милосердие Божие, подобно тому, как ребенок всецело предает себя в руки отца.

Но есть и другое чувство… Не конструктивное и не положительное, но деструктивное, разрушающее, отрицательное. Я б назвал его «Иудиным чувством», когда чувство трепета и страха доводит человека до уныния и отчаяния. Такой человек истязает себя страшными терзаниями и сам для себя является судом высшей инстанции, я бы даже сказал адским судом, так как отвергает догматы Православной Церкви о том, что Господь наш Иисус Христос воплотился в страшный и грешный мир, чтобы нас, грешников, освободить от диавола, смерти и греха. Человек отвергает веру в милосердие Божие, в то, что Господь не к праведникам пришел, но к грешникам, чтобы призвать их на покаяние.

Почему же это происходит?

Ответ один: гордыня. Гордый человек отвергает Бога и впадает в уныние потому, что САМ хотел быть праведником и святым, но Господь показал ему в самом себе бездну греха и сокрушил его. И человек, вместо того чтобы смириться и последовать за Христом, обнаружив нужду в Боге, отчаялся.

Очень часто можно услышать: «Устал исповедоваться, устал впадать в одни и те же грехи, устал бороться с ними, побеждаться ими». Но, дорогой, от того ты и побеждаешься ими, что возвышаешься и видишь в православии нечто героическое и в роли героя, конечно, самого себя.

В этом, мне кажется, большое влияние западной культуры – от героев древнегреческих мифов типа Геракла, Одиссея, Ясона и до героев современных мифов – суперменов различных разрядов и форм. Современному человеку мало быть тихоней и созерцателем, ему нужно возвести, преодолеть, разрушить и победить. Но часто это не путь христианства. Вспомним евангельскую притчу о горчичном зерне…

Посеял человек и не знал, как оно росло, как развивалось, это словно бы случилось помимо его внимания, помимо его мускульных усилий.

Но выросло дерево прекрасное, в ветвях и листве которого начали укрываться птицы небесные – Святой Дух и Ангелы.

Как росло это дерево духа в человеке? Человек не знает. Не ведает. Проезжая мимо полей, мы видим сначала голую землю, потом изумрудный ковер, потом колосистое златоглаво-медное море. Но как это произошло? Мы не знаем. Мы не видим роста. Почему? Потому что Бог растит.

И в духовной жизни важно не надеяться на собственные силы, разум или мудрость. Нет. Мы все лежащие во грехе люди. В каждом из нас возможно появление зародышей абсолютно всех грехов. Чему удивляться? Наше сердце как земля, наполненная сорняками. Выполол, через минуту опять полна. Снова полешь. И так до самой смерти.

Есть очень хорошее высказывание игумена Никона (Воробьева): «Что же такое смирение? У меня к пониманию смирения был такой переход. Однажды мне пришла мысль, совершенно отчетливая и ясная: а что такое все наши дела, все наши молитвы, наше все? Надо взывать, как мытарь: ‟Боже, милостив буди мне, грешнику!”. Сердце вот тут-то у меня и поняло, поняло, что самое существенное – это милость Божия. Это было понятно не умом, а сердцем. И вот с этих пор я стал обращать в себе эту мысль, жить этой мыслью, молиться этой мыслью, чтобы Господь не отнял, а развил ее.

Это и есть начальное смирение – начальное, подчеркиваю, – (сознавать) что мы сами – ничто, а творение Божие, мы создание Божие только. Поэтому, чем нам гордиться, что нам противопоставлять Богу? Хотя Господь почтил нас величайшим достоинством – быть сынами Божиими, но это дар Божий. Потом, призывая, искупил нас для того, чтобы восстановить, усыновить Себе, но и это опять дар Божий. Грешим, грешим – Господь прощает, это дар Божий. А у нас что? У нас своего – ничего. Вот это должно войти в сердце человеческое. Не умом нужно понять, а сердцем».

Поэтому, дорогие братья и сестры, не будем превращать исповедь в некое спортивное соревнование с самим собой, не будем возводить вавилонских башен, не будем унывать и отчаиваться от собственного несовершенства. Мы все лежачие во грехе люди, а лежачий не упадет! Мы все раненые и больные. А таких не убивают. Таких жалеют. Наше начальное духовное усилие и должно состоять в том, чтобы понять, что без Бога я ничто, чтобы остро, жадно, пламенно захотеть быть с Ним, иметь в Нем нужду, открыть Ему двери своей души. И тогда Он войдет и спасет. И поведет нас тайными, загадочными, часто непонятными для нас самих тропами, но обязательно ко спасению. Главное, чтобы мы не возводили из себя «Колосса Родосского» или «египетскую пирамиду», но превратились в простое дитятко, которое имеет нужду в Отце. И здесь начинается тайна нашего спасения… когда, всматриваясь в жизнь, мы ощущаем в ней дыхание Бога рядом с собой…

Иерей Андрей Чиженко
Источник: Портал «Православная жизнь»